О Вэле

текс не дописан, но все же..

Однообразно тянулись за днями дни. У этой серости нет оттенков. Ничто не нарушало спокойствие и монотонного течения жизни. Здесь, среди диких лесов, время словно замерло. Заснуло. И теперь ждет, когда же его пробудят ото сна. Странного, неземного сна. Только где тот колокольчик, что сможет пробудить само время, сдвинуть стрелки вековечных часов?...
Девушка шла по лесу уже который день, и везде её взгляд находил одну и ту же картину: поляны, пестрившие цветами, что недоступны кисти художника сменялись лесами. Кроны деревьев смыкались над головой, не пропуская достаточно света. Между деревьев застыл зеленоватый туман, густой и такой непроницаемый, что нельзя было разглядеть ничего, что было на земле. Порой редкий луч пробивался сквозь листву деревьев и тогда туман становился молочно-белым. А затем вновь поляна. И так все время. Словно в диапроекторе жизни вновь заела пленка, словно кто-то отказывается просыпаться…
Не было одного. Жизни. В этом лесу её не чувствовалось. Где-то слышались голоса птиц, но они были исполнены нечеловеческой тоской и болью. Какими безжизненными и одинокими казались они здесь! Их хозяева жаждали присутствия жизни здесь. вольным птицам хотелось, чтобы их голоса услышали, чтобы люди наполнились счастьем от их звонкого напева…
Но вот уже долгие годы не было их здесь. лес хранил себя и не частого путника впускали они под свои своды. Вот уже долгие годы не доносились их то замирающие, то воспаряющие трели до людей и радость в них сменилась печалью.
Девушка слышала этот тоскливый перезвон и казалось, он задевал такие дальние струны её души, что она и сама не знала их до конца. Она не могла сыграть мелодию на этих струнах.
Вместе с напевом птиц она дивные голоса народа, давно покинувшего эти леса, но оставившего о себе память лесу. Перед глазами вставали картины давно минувших дней. Звон серебряных кубков, плес вина, голоса неведомых певцов, завораживающий узор танцев прекрасных девушек в платьях, словно сотканных из воздуха. Вековые деревья открывали пред путницей створки мира своих воспоминаний.
Девушка тряхнула головой, отгоняя эти ведения. Медленно, осторожно, но верно втягивали они её в себя, как через соломку выпивая её жизнь. Ей нужно пройти этот лес. Нужно пройти этот лес.. Живой.
Где-то вдалеке треснула ветка. На лице идущей появилась улыбка. неужто Серый решил подобраться ближе, да ещё так неосторожно?
- Эх Серый, Серый..
Серым был волк. Был и, возможно, есть. Мало кому известно сколько жизней предстоит прожить волку. Извечному серому страннику, который почему-то увязался за девушкой. Что увидели его волчьи глаза в ней?.. Быть может им доступно нечто большее, чем внешняя оболочка человека.. А может.. Кто знает? Но как бы там ни было он шел за ней сквозь все дебри, пусть и своими путями. Волк везде находил путницу. Но он никогда не подпускал её к себе. Как был одиноким, так он им и остался. Но.. Ведь это его удел?.. Не должно быть у волков хозяев, их жизнь должна принадлежать только им самим. Да и… кто может доверить свою жизнь кому-то другому? И волки.. Они свободны. А этот почему-то шел следом. Девушка знала, что если понадобится, то Серый спасет её. Отдаст свою жизнь, но спасет. Есть одно но. Девушка этого не хочет. Девушка не может принять это. Не может принять в свои хрупкие руки жизнь другого существа. Нет. Серебряный будет жить, даже если она умрет. Это её путь и он не должен погибать на этом пути. 06.04.2006-03.05.2006

Новая Точка Отсчета
Время всегда идет своим чередом. Раз за разом всё в этом мире повторяется. Действия воспроизводятся разными куклами с небольшими отклонениями от заданного. Но порой тонкая материя времени рвется. Или её рвут. И для тех, кто это сделал появляется новая точка отсчета. Для времени вокруг этих смельчаков появляется новая ось вращения. Это может быть незначительное изменение. Но по мере движения железных стрелок мировых часов это изменение повлечет за собой тысячи других, быть может более значительных и заметных, которые смогут изменить или просто затронуть жизни многих людей.
Такой «новой точкой отсчета» для немолодой уже пару стало рождение ребёнка.
Время уже давно перевалило за полночь. Мягким покрывалом опустился сон на небольшую деревушку. И только в одном доме всё ещё трепыхался огонёк. Несмотря на поздний час в доме царила суетливая атмосфера. По дому сновали люди с полотенцами и тазами с водой. Возле камина в задумчивости сидел мужчина. В бесконечно мудрых глаза появились оттенки тревоги. Длинные изящные пальцы, выдававшие в сидевшем пианиста, сжимали стакан с виски. Хотелось напиться, но хмель не брал эльфа. Он был обеспокоен. Даже нет.. Он боялся. Что все вот так вот рухнет в одночасье. Долгие годы счастливой жизни, безмятежной любви.. Пару минут назад ему сказали, что жена не перенесет родов.
Рука перворожденного дрогнула и выпустила стакан. Крик прорезал ночную тишину и исчез, поглощенный воздухом. Крик боли… Крик счастья… Предсмертный крик… А затем послышался детский плач, ещё не отяжелённый чернотой мира. Даже до смерти матери этому маленькому созданию пока не было дела.
Для чутких ушей эльфа все стихло. Все превратилось в безжизненную картину в серых тонах, которую нарисовал незнакомый ему художник. Нарисовал давно… Но потом вдруг стер один элемент картины, не думая о том, что без него она не будет законченной.
Следующие пять лет пролетели для *** как одно мгновение. Потеря жены, похороны. И маленькая дочурка. Для неё до сих пор не было придумано имя. Хотели назвать Вальварин, ибо девочка любила танцевать. И в танце она порхала словно бабочка. Хотели назвать Эстель, ибо улыбка её вызывала в любой, даже темной душе надежду. Отец же называл девчушку Валакиркой. Ночью глаза малышки сияли холодным светом звезд. Большие и яркие, словно звезды в созвездии Валакирки, глаза. Так и стала называть себя полуэльфа. А официально она так и оставалась «безымянной девочкой со звездным взглядом».

Что яркого может быть в жизни пятилетней девочки? Ничего. Обычная жизнь. Мир ещё ограничен стенами зубчатого забора вокруг дома.
Даже в детстве девочка была красива. Очень. Её природная красота дополнялась стараниями отца. Каждый месяц он ездил в ближайший город за новыми нарядами дочурке. Казалось, из неё могла вырасти только избалованная кукла с фарфоровым сердцем, которому суждено разбиться, столкнувшись с холодной реальностью жизни.
К пятнадцати годам девушка не знала работы. Даже платья одевали на неё служанки. Большинство подростков селения были влюблены в неё, а та не задумываясь играла с ними, дергая за ниточки бессильных парней, ослепленных её красотой. А когда те надоедали её она выбрасывала их. «Ты просто кукла. Кукла в моих руках. Фарфоровая. И я… выпускаю тебя из рук. Отпускаю на волю. Отпускаю… Что бы ты исчез, разбившись о черные скалы земли. Здравствуй. Я разжимаю руку, держащую тебя. Лети.» Но никто никуда не летел. Только разбивался. «Какого черта ты не летишь??»
Девушки деревни называли Валу ведьмой. Ненавидели и проклинали. Её. А девушке было все равно. Обращать внимание на деревенских замарашек она считала ниже своего достоинства.
А в восемнадцать лет она ушка. Бросила дом, взяв с собой только увесистый мешочек золота. Воспитывая дочь отец не учел одного. Он не научил её любить. Даже себя.
А потому она ушла. Ушла, сжигая за собой мосты. Ушла. И не вернется назад.
04.05.2006

Сердце – лишь хрупкий фарфор.
Если отец не учел любви, то сама «ведьма» не подумала о том, что не умеет жить сама, будучи человеком. Не сумеет жить в городе. Столько времени прожив в лесу Вала много забыла. Законы, обычаи людей.. Все это как то померкло перед главным законом последнего года «Смерть во имя жизни. Убивай, но живи!»
Острым лезвием резала реальность самое сердце девушки. Смерть, нищета, болезни. Все это открылось глазам девушки. И она закрыла их. Безымянная шла по миру людей с закрытыми глазами. Казалось бы, что ей до этого? Она сама пережила за последний год столько.. и все же…Когда люди вновь стали окружать её, Вала думала что не выдержит.. Зверь в ней жалобно выл и требовал свободы. Уйти от всего этого..
Приходилось учиться жизни заново. Ещё раз. Но теперь уже человеком..
Все, что знала она до этого оказалось ненужным в мире людей. Она здесь никто. Просто девушка. Все рушилось. Все приходило в негодность. Мир.. Он приобретал новые краски, запахи и звуки.
Нашлись конечно вещи, что утешали.. Рыжая кошка с изумрудными глазами. Животное грациозное, нежное и в тоже время опасное. Тиль Эстель, Звезда Надежды. То ли как дань своему прошлому, то ли как напоминание, что в жизни есть ещё место надежде.
Говорят, у кошки девять жизней. У надежды Валы девять жизней.

Пребывая в городе неизбежно сталкиваешься с его жителям. Хочешь ты того, или нет. Наверно, это даже помогло Вале. Кто знает? Каждый день наблюдая за людьми вливаешься в их жизнь. Неизбежно некое «приспособление» к окружающей среде. Безымянная вначале думала, что сама изменит мир. Но поняла.. изменяющие. Они изменяют. А Вас ей не была. Она Измененная. Или Изменившаяся. Вал сама не понимает.
Феникса… Быть может ты подскажешь?.. Молчишь?...
Первые вечера девушка проводила одна, сидя в кресле у камина Главного Зала. слушала, смотрела, впитывала. А вскоре и стены главного Зала стали впитывать её голос. «Звездная» нашла здесь.. наверно близких ей по духу людей.
Аделаида, Звезда Иллюзий. Любимая сестра, названная родной. Тогда девушка ещё не знала, сколь.. роковым? Стало это родство. Звезда Иллюзий и Иллюзорная девушка. Судьба? Случайность?
Аэрин, вечно пьяная, вечно молодая. Нет-нет. Это просто шутка. Просто пришло на ум. Добрая, в своем понимании, веселая девушка. Не грусти, дорогая.. Не надо. Все будет хорошо. Всё будет у тебя. Обещаю… И он. Только пожелай.
Ну, кого ещё вспомнить?
Феникса, тебя? Что могу я сказать о твоем образе? Нет.. Ничего. Я буду молчать. Мы будем молчать вместе и смотреть на огонь твоих крыльев.
Шесемтет, Лейтра? Просто спасибо…
А может рассказать о тебе? Что может быть печальнее убитой любви? Что может быть великолепнее убитой любви? Я ничего не буду говорить. Просто Спасибо. Хотя погоди.. Я расскажу тебе себя. Потом.

Конечно это не все. Но разве можно поместить на бумагу все чувства, мысли и воспоминания?

В девушке формировалась новая личность. Странная, многоликая. Сегодня она могла быть печальной, а завтра веселой девчонкой. Сегодня вы могли увидеть её перемазанной в саже из камина, а завтра – плачущей в дальнем углу зала. сегодня она сжигает с улыбкой свою жизнь, а завтра уже причитает что сделала это. Сегодня она палит тебя на «очищающем костре инквизиции», а завтра клянется в вечной любви. Сегодня… сегодня она одна, а завтра уже другая.